Как готовилось вторжение в Чехословакию
В последнее время в распоряжение чехословацких специалистов поступили документы, содержащие не известные до сих пор данные о подготовке интервенции пяти стран Варшавского Договора в 1968 году. Они предоставлены прежде всего польской и венгерской сторонами. Влиятельная независимая газета «Лидове новины» опубликовала в связи с этим беседу с ученым секретарем комиссии правительства ЧСФР по анализу событий 1967—1970 годов МИЛОШЕМ БАРТОЙ. Приводим ее с некоторыми сокращениями.
— Сегодня мы значительно лучше информированы о мотивах, планах и действиях сторон, выступивших против реформ в Чехословакии, — сказал М. Барта. — Абсолютно ясно: коренные причины были не военного, а политического характера. Правящая верхушка в СССР, ПНР и ГДР очень быстро раскусила, что развитие событий в ЧССР угрожает ее жизненным интересам.
В интервью отмечается, что первые признаки критики и политического нажима появились уже в январе 1968 года, когда Вальтер Ульбрихт враждебно отозвался об избрании А. Дубчека на пост первого секретаря ЦК КПЧ. Такова же была реакция со стороны В. Гомулки, «который очень быстро изменил собственной прежней политике реформ».
— Поначалу, — задал вопрос секретарю правительственной комиссии журналист М. Выбулка, — главной целью представителей пяти партий (КПСС, СЕПГ, ПОРП, ВСРП, БКП) было склонить Дубчека на проведение жесткого курса. Преобладала оценка: «честный, но слабый и наивный». Когда эта позиция пяти начала меняться?
— 23 марта на дрезденской встрече «варшавской пятерки» с представителями ЦК КПЧ советская сторона впервые прибегла к прямым угрозам — прозвучало слово «контрреволюция». После первомайских празднеств в Праге, которые Москва расценила как контрреволюционные, Брежнев пригласил в Москву Дубчека, Черника, Смрковского и Биляка. О результатах этих переговоров он информировал участников совещания пяти партий в Москве 8 мая.
— Кажется, впервые лидеры соцстран собрались без представителя Чехословакии...
— Среди документов, полученных нами, есть и касающиеся этого совещания. Там, в частности, говорится, что Брежнев и советские товарищи угрожали: СССР, мол, не будет равнодушно взирать на ситуацию, если она ухудшится, и в интересах сохранения социализма в Чехословакии готов предпринять далеко идущие шаги. Тогда же Брежнев сказал: «Среди тех, кто сейчас у власти, надо найти силы, способные бороться с контрреволюцией. Если же там таковых не обнаружится, то мы должны разыскать нужных людей». Так была дана ориентировка на лиц, противостоявших реформаторскому крылу Дубчека.
— Как же формировалась политическая сила, целью которой было отстранить дубчековское руководство?
— Группа заговорщиков была не слишком многочисленной, но позиции занимала в определенной мере прочные. В политической атмосфере первых месяцев года, конечно, она не могла выступать открыто. Характерно, что даже Басил Биляк до последнего момента выступал как член дубчековского руководства, поддерживавший послеянварскую политику. При этом предпринимались тайные действия, и конспирация была строгой.
План устранения чехословацкого руководства путем политического переворота, на основании которого должны были быть призваны войска Варшавского Договора, созревал... Кроме десятков, а может быть, и сотен людей в армии, госбезопасности и средствах связи, нужно было найти группу, которая хотела бы и была способна захватить власть. Из документов явствует, что о готовящемся вводе войск знал министр национальной обороны Мартин Дзур. В генштабе действовала группа старших советских военачальников, которые остались здесь по окончании учений «Шумава».
— Считается, что окончательный срок ввода войск был утвержден на заседании советского Политбюро 15—17 августа. Обнаружены ли какие-либо новые данные о последних часах подготовки к оккупации?
— О заседании Политбюро ЦК КПСС нам известно очень мало. Но теперь мы получили исключительно важный документ: «Запись о встрече высших партийных представителей Болгарии, ГДР, Польши, Венгрии и СССР, которая состоялась 18 августа 1968 года в Москве». Этот материал позволил узнать о ближайших планах интервентов непосредственно перед вторжением. Брежнев сразу же ознакомил участников встречи с оценкой ситуации в КПЧ: «По нашей информации, здоровое ядро в Президиуме ЦК КПЧ насчитывает шесть человек, значит, есть перевес... Правые не хотят допустить, чтобы на место секретаря ЦК КПЧ был избран Биляк. Поэтому левые силы намерены завтра или послезавтра выступить за реализацию обязательств, вытекающих из переговоров в Чиерне и Братиславе. Сейчас мы стоим перед последним политическим рубежом, на котором должны сосредоточить внимание. Если позволите, товарищи, я прочту вам документ, который в сжатом виде содержит изложение плана, разработанного чехословацкими друзьями, и просьбы, с которыми они к нам обратились».
Далее в записи приводится закавыченный текст, по-видимому, цитаты из сообщений Червоненко (посол СССР в ЧССР в 1968 году) о его беседах с Индрой, членом Президиума ЦК КПЧ, объявившим себя председателем не состоявшегося так называемого «рабоче-крестьянского правительства» (впоследствии — председатель Федерального собрания ЧССР. — Л. К.).
«Встречались с Индрой. Индра информировал, что их группа обсудила план действий на заседании Президиума. План будет реален, в понедельник он получил заверения, что в ночь с 20 на 21 сего месяца в действие вступят наши войска. Группа вызовет раскол на заседании Президиума, добьется, чтобы было принято постановление о выражении политического недоверия правым, и фактически возьмет власть в свои руки. Братским партиям будет послано обращение с просьбой о помощи. Этот документ передадут нам завтра».
Затем Брежнев продолжает: «Тут на документе подписи членов Президиума ЦК КПЧ и членов правительства» (далее Брежнев прочитал фамилии девяти чехословацких деятелей, которые подписали это обращение).
— Можете сообщить нам эти фамилии? — поинтересовался корреспондент у секретаря правительственной комиссии.
— Комиссия решила их пока не предавать гласности. Могу сказать только, что среди них лишь двое были членами тогдашнего Президиума ЦК. Одно из имен, названных Брежневым, явилось для нас полной неожиданностью.
Далее Брежнев сказал: «Этот документ будет опубликован утром 21 августа, когда наши войска начнут действия. Ожидается, что ночью удастся собрать еще около пятидесяти подписей членов ЦК и правительства. Биляк пока ничего не подписал — колеблется».
— Но это же не значит, что Биляк вообще не подписывал обращения? Из записи Ясно лишь то, что его подписи не было к 18 августа. Он мог подписать и позднее.
— Да, это верно. Но я цитирую Брежнева дальше: «На 21—22 августа будет созван Пленум ЦК, который выразит поддержку этим акциям и примет обращение к братским партиям с просьбой оказать помощь. Ночью после заседания Президиума ЦК будут заняты типография и редакция «Руде право». Утром выйдет специальный номер этой газеты. Утром по телевидению выступит представитель их группы, который все объяснит общественности. Чехословацкие друзья считают, что начало акции нельзя откладывать, они просят, чтобы окончательный ответ им был дан в понедельник».
После Брежнева выступали другие руководители «братских партий». Кадар: «Согласен с оценкой, данной ЦК КПСС». Брежнев спрашивает: «Товарищ Ульбрихт, вы согласны с оказанием военной помощи?» Тот отвечает: «Да, согласен». Брежнев продолжает: «А теперь практические вопросы. Что должны делать войска после вхождения? Этот план вам был предложен... Наше командование учитывает возникновение известных очагов сопротивления». Все это цитаты из записи, содержащей более двадцати страниц.
— Похоже, что заговорщики ошиблись в нескольких вещах: не получили перевес в Президиуме ЦК КПЧ, им не удалось предотвратить осуждение вторжения. Не собрали они и достаточного количества подписей под «пригласительным письмом», и ТАСС 21 августа смог информировать лишь так: «Члены ЦК КПЧ, правительства и Национального собрания, которые попросили о помощи правительства и компартии братских стран». Каков ваш взгляд на роль этого «пригласительного письма»?
— Не хотелось бы переоценивать его значения. Реализация такой акции, как ввод 100-тысячной армии в ЧССР, готовившейся месяц, не могла зависеть от какого-то письма. Хотя, правда, первоначальным намерением было опубликовать письмо с подписями. Поэтому ему и уделялось такое внимание. Об этом же свидетельствует и еще один документ — сообщение, которое послал из Праги Косыгину член Политбюро ЦК КПСС Мазуров, политически руководивший акцией. Вот отрывок из него:
«...На встрече говорили о группе, которая просит помощи. Они сказали мне, что за ночь соберут 50 подписей и завоюют большинство. Ночью прибавилось 18 подписей, и их прекратили собирать с тем, что сделают это утром после ввода».
— В январе 1971 года журнал «Шпигель» опубликовал фамилии подписавших — об «интернациональной помощи» якобы просили сорок человек. Исследована ли достоверность источников, на которые опирался «Шпигель»?
— Редакция «Шпигеля» сообщила нам, что информация была получена от сотрудника чехословацкой госбезопасности, но он уже умер. А документов нет. Однако с фамилиями, приведенными «Шпигелем», почти абсолютно сходятся еще три имеющихся списка из трех различных источников.
— Это, конечно, более правдоподобно, но еще не стопроцентно. Оригинал «пригласительного письма», который дал бы стопроцентную уверенность, скорее всего, лежит в одном из кремлевских сейфов. Просила ли комиссия о его предоставлении?
— Просила через МИД, но безрезультатно. Советская сторона ответила, что считает вопрос о вводе войск политически решенным. (Как известно, ввод войск был охарактеризован в Заявлении Советского правительства как необоснованный, ошибочный. — Л.К.). Но мы с такой точкой зрения (т. е. с тем, что вопрос закрыт, — Л. К.) согласиться не можем.
Те же «Лидове новины» на следующий день все-таки обнародовали фамилии тех девяти лиц, о которых шла речь в интервью М. Барты. Вот они:
Гоффман, Павловский, Лаштовичка, Крейчи, Корчак, Гамоуз, Барбирек, Риго. Девятым назван Любомир Штроугал, впоследствии многолетний председатель правительства ЧССР. Видимо, именно его фамилия явилась для комиссии «полной неожиданностью». И тут действительно возникают большие сомнения. Сам Штроугал, отвечая на вопрос газеты «Лидове новины», назвал такое утверждение «полной чепухой». Странно, что в числе девяти нет не только Биляка, но и Индры. Позднее, правда, редакция сообщила, что причастность обоих документально подтверждена.
Знакомя читателей «Известий» с сенсационной публикацией пражской газеты, могу лишь повторить вслед за ее корреспондентом: правдоподобно, но не стопроцентно.
Л. КОРНИЛОВ. ПРАГА.
«Известия», 12.02.1991
Москва-68: Выход на площадь.
Рассказ бывшего диссидента, а ныне процветающего американца
Это было в Праге
Три интервью — политика, военачальника, солдата — корреспонденту «Известий» о том, что происходило в чехословацкой столице 21 августа 1968 года
Statistics: 75
Архипелаг Быковня
Итак, похоже, что все тайное, связанное с архипелагом Быковня, станет явным.