Отравленные пули
Две версии покушения на В. И. Ленина
В. ВОЙНОВ, старший преподаватель кафедры истории СССР Оренбургского пединститута:
ЕЩЕ со школьной скамьи каждый из нас усвоил, что 30 августа 1918 года правая эсерка Фанни Каплан совершила злодейское покушение на вождя мирового пролетариата Владимира Ильича Ленина. Подробности происходящего нашли свое отражение в фильме «Ленин в 1918 году».
Пожалуй, мало у кого возникали сомнения в этой зерсии. Но вот факты.
Фанни Ефимовна Каплан родилась в 1887 году в Волынской губернии, в семье учителя.
В 16 лет она примыкает к организации анархистов. В 1906 году ее арестовывают в Киеве из-за преждевременного взрыва бомбы, подготовленной для террористического акта. Причем сама Фанни (в революционных кругах ее знали под именем Дора) при взрыве ранена. Военно-полевым судом она приговаривается к смертной казни, которая из-за ее несовершеннолетия заменяется вечной каторгой. Сначала Мальцевская каторжная тюрьма, затем печально известный Акатуй.
Большое влияние на формирование ее взглядов оказали такие видные деятели эсеровского движения, как Мария Спиридонова, Егор Сазонов и ряд других. Каплан рассказывала: «В тюрьме мои взгляды оформились, я сделалась из анархистки социалисткой-революционеркой». Каплаи во время первого допроса после покушения на Ленина заявила, что считает себя социалисткой, только позже, уточнив, что примыкает к политическому течению Виктора Чернова. То есть, по существу, она ориентировалась на центристские круги - эсеровской партии.
После покушения Фанни Каплан была официально объявлена правой террористкой, что уже не соответствовало исторической правде — но соответствовало политической конъюнктуре.
Еще на каторге Каплан стала слепнуть. После нескольких лет полной слепоты зрение частично восстановилось, особенно в результате операции в Харькове, уже после свержения самодержавия. Лето 1917 года Фанни проводит в Евпатории, в санатории для политических амнистированных.
Октябрь Фанни Каплан встретила в Харьковской больнице. На допросе она показывала: «Этой революцией я была недовольна, встретила ее отрицательно. Я стояла за Учредительное собрание и сейчас стою за это».
Многие дела большевистской партии вызывали у нее по меньшей мере чувство протеста. Здесь и нетерпимость правящей партии к оппозиционным партиям, к их органам печати. Причем диапазон политических противников большевиков был необычайно широк — от правых партий до социалистических. Воздействие же левых эсеров, бывших некоторое время в союзниках, на политику большевиков было мизерно, даже в первые месяцы революции. Разгон Учредительного собрания усугубил неприязнь демократических кругов России к большевистской партии. Фактически именно в это время наметилась трещина между лагерем демократии страны и ее крайним левым флангом — большевиками. Для Фанни Каплан руководители Октября — Ленин и Троцкий — стали ассоциироваться с режимом, существование которого подрывает веру в социализм, «удаляет идею социализма на десятки лет».
Фанни предлагает свои услуги по осуществлению теракта знакомым эсерам, но ее предложения отвергаются. Во-первых, партия эсеров, признавая возможным ведение вооруженной борьбы с большевизмом, принципиально отрицала террор по отношению к большевистским лидерам. Во-вторых, экзальтированная, склонная к истеричности, больная Фанни Каплан не могла вызвать иных чувств, кроме жалости.
В августе 1918 года Каплан, входившая в группу неопределенной политической окраски, которая больше вела разговоры о терроре, чем занималась конкретной противоправной деятельностью, знакомится с двуликим Янусом эсеровской партии времен гражданской войны — Григорием Семеновым. Несколько слов о его деятельности.
В начале 1918 года Семенов вместе с Лидией Коноплевой организует в Петрограде из бывших эсеровских боевиков летучий отряд. Именно членом его отряда рабочим Сергеевым совершается убийство Володарского. Переехав в Москву, Семенов со своими людьми готовит покушения на Троцкого и Ленина. В октябре 1918 года Семенов был арестован чекистами. Казалось, должен последовать расстрел, но происходит «революционная перековка» — и в 1919 году он зыходит из тюрьмы уже членом РКП(б). По его стопам идет и напарница Лидия Коноплева. Именно с их легкой руки во многом утвердилась версия об опасной террористической организации во главе с Фанни Каплан, готовившей покушевве на Ленива. Благодаря и их показаниям состоялся в 1922 году первый политический процесс над партией эсеров.
По версии Семенова, ставшей фактически официальной, выходило, что в лице Фанни Каплан перед нами не новичок, а опытный и опасный террорист, хотя тот же Семенов о группе Каплан рассказывал следующее: «Представление о терроре у них было совершенно дикое. Они, примерно, считали возможным отравить Ленина, вложив что нибудь соответствующее в кушанье или подослать к нему врага, который привьет ему опасную болезнь...»
По словам Семенова, город был разделен на четыре части, в каждой из которых по пятницам, когда проходили митинги, дежурил ответственный исполнитель теракта. Исполнителями были якобы Каплан, Усов, Козлов и Коноплева. На все митинги рассылались дежурные разведчики, которые должны были сообщить исполнителю о прибытии Ленина на митинг.
Фрагмент, картины худ. В. Пчелина «Покушение на В. И. Ленина в 1918 году». Холст. Масло. 1926 год.
Покушение состоялось примерно часов в 10 вечера. Вопреки распространенным легендам никто не задержал рабочих — участников митинга у двери, как это демонстрировалось в фильме, что якобы способствовало свободным действиям стрелявшей. Версия Семенова, столь эффектно обыгранная в упомянутом фильме, не выдерживает критики. Шофер В. И. Ленина — Степан Гиль указывал, что никакого свободного пространства вокруг вождя не было, он был стиснут со всех сторон толпой рабочих около автомобиля. Тогда неожиданно и прозвучало несколько выстрелов.
Террориста никто не видел. Фанни Каплан была схвачена комиссаром Батулиным поодаль от места покушения Лишь по классовому наитию: Фанни стояла с зонтиком под деревом в вечернем полумраке, чем и вызвала подозрения комиссара. Гораздо вероятнее, что Каплан использовалась в отряде Семенова для организации слежки и осведомления исполнителя о месте и времени выступления В. И. Ленина на митинге.
В самом деле, могла ли полуслепая Фанни Каплан поздно вечером произвести прицельно несколько выстрелов? К тому же нет данных, подтверждающих ее умение владеть браунингом.
Вызывает сомнение и сама возможность присутствия Фанни на месте преступления в момент покушения. На следствии она даже не смогла ответить на вопрос о количестве произведенных выстрелов. «Сколько раз я выстрелила — не помню». Более чем странно для опытной, профессиональной террористки...
Еще один косвенный довод, который мог бы указать в сторону действительного исполнителя. Большинство членов террористического отряда Семенова считало первоочередным покушение иа Льва Троцкого, связывая с его убийством деморализацию Красной Армии и прекращение вооруженного сопротивления большевиков. Покушение же на Ленина рассматривалось как второстепенный акт, имеющий лишь политическое значение. Фанни Каплан придерживалась точки зрения большинства.
Тем временем Коноплева едет в Петроград, где готовит восстание на Балтфлоте, участвует в нескольких «эксах», занимается переброской на Волгу тех, кто хотел драться с большевистской властью. В конце июля 1918 года Лидия Коноплева снова в Москве, уже в отряде Семенова. Они опекают появившуюся в августе Фанни Каплан, обучают ее методам слежки. Степан Гиль в показаниях пишет, что видел женскую руку с браунингом. Если предположить, что в Ленина стреляла женщина и это не была Каплан, то тогда Гиль мог видеть руку Коноплевой.
Но тогда сам собой напрашивается вопрос: «Почему Фанни Каплан взяла вину на себя?». Во-первых, признание в покушении нисколько не противоречило ее настроениям и взглядам. Во-вторых, в данном случае она выручала от расправы убегающего товарища. В-третьих, свою вину Фанни подтвердила комиссару Батулину, обратившему внимание на ее испуганный вид, только когда их окружила разъяренная толпа рабочих. Возможно, это был своеобразный способ спастись от самосуда толпы.
Хотел бы предложить, как возможную, еще одну версию о возможном участнике покушения. Его имя не привлекло внимания. Если верить Семенову, то он в помощь Каплан отправил на завод Михельсона старого эсера рабочего Новикова. После покушения его след теряется. Но даже сама мысль об участии в покушении рабочего отвергалась с порога.
...Узнавшая о казни Каплан, сидевшая в кремлевской тюрьме Мария Спиридонова упрекала Ленина: «Как это было возможно для Бас, как не пришло Вам в голову, Владимир Ильич, с Вашей большой интеллигентностью и Вашей личной беспристрастностью не дать помилования Доре Каплан? Каким неоценимым могло бы быть милосердие в это время безумия и бешенства, когда не слышно ничего, кроме скрежета зубов».
До конца 50-х годов подробности происшедшего были неизвестны, что и приводило к рождению всевозможных слухов, легенд. По которым Каплан в последний момент высшая мера была заменена заключением. Появление мемуаров коменданта Кремля П. Малькова развеяло иллюзии. В своих записках матрос Павел Мальков подтвердил факт собственноручного расстрела Фанни Каплан в Кремле 3 сентября 1918 года в 4 часа дня. Поражает быстрота, скоротечность следствия. В ночь на 31 августа арест, а уже 3 сентября, если не раньше, расстрел.
Мальков перед казнью советовался с секретарем ВЦИК — Варламом Аванесовым, где лучше привести приговор в исполнение. Решили казнить в кремлевском тупике, во дворе автоброневого отряда под рев работающих автомобильных моторов.
Возникшее затруднение с захоронением трупа разрешил Я. М. Свердлов, сказавший: «Хоронить Каплан не будем. Останки уничтожить без следа». Мальков загнал в тупик легковую машину, затем вывел во двор Каплан, где случайным свидетелем казни оказался Демьян Бедный. Предоставим слово Мальцеву. «К машине — подал я отрывистую команду, указывая на стоящий в тупике автомобиль. Судорожно передернув плечами, Фанни Каплан сделала один шаг, другой... Я поднял пистолет».
Перед нами одна из миллиона драм революционной эпохи. Благодаря перестройке советские историки получили возможность научного анализа российской истории, в которой немало трагедий и тайн. Их еще предстоит исследовать.
С. КУДРЯШОВ, научный сотрудник Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС:
ОБСТОЯТЕЛЬСТВА покушения на В. И. Ленина действительно настолько туманны, что сомнения В. Войнова вполне резонны. По официальной, долгие годы общепризнанной в СССР версии, Каплан несколько раз выстрелила в Ленина и двумя пулями тяжело его ранила. Однако при более глубоком ознакомлении с материалами дела возникает множество вопросов. Несмотря на большое скопление людей вокруг Ленина в момент покушения, реальным свидетелем следствия оказался фактически только шофер вождя — С. К. Гиль.
Уже в первых показаниях шофера отметим существенную деталь — в руке стрелявшей (стрелявшего?) Гиль заметил браунинг, а убегавшая женщина бросила ему в ноги револьвер. Маловероятно, что опытный, хорошо владевший оружием Гиль, ошибся. Даже далекий от армии человек легко отличит браунинг от револьвера. Позднее Гиль стал утверждать, что он, повернувшись на звук первого выстрела, увидел женщину, которая стояла с левой стороны машины, у переднего крыла и целилась в грудь Владимира Ильича. Раздался еще один выстрел. По-видимому, Гиль изменил показания потому, что это сразу упрощало взгляд ва ход событий. Получалось, он непосредственно видел Каплан стрелявшей, что совпадало с показаниями самой Каплан и устраивало следствие. Однако, если Каплан стояла слева и выстрелы прозвучали, как заявляли очевидцы, в тот момент, когда Ленин подходил к подножке машины, то Каплан никак не могла ранить Ленина в спину! А по диагнозу врачей, одна пуля вошла сзади со стороны лопатки, и это ранение было самым серьезным. К тому же, исходя из показаний шофера, он слышал только два выстрела. Задержавший террористку комиссар С. Н. Батулин слышал три выстрела. О трех выстрелах говорили организатор покушения Г. И. Семенов и его сообщница Л. В. Коноплева. Действительно, третий выстрел был. Третья пуля пробила лишь пиджак Ленина, не задев его самого, так как следы от нее не совпадали с ранениями на теле. Но самое главное, что одновременно с Лениным была ранена одна из беседовавших с ним женщин — кастелянша Петропавловской больницы. Была ли она ранена третьей пулей или был еще один, четвертый выстрел?
Главной вещественной уликой стал револьвер, который после коллективного «осмотра» был признан оружием по кушения. Этот револьвер принес один из рабочих, присутствовавший на митинге, прочитав объявление ЧК о розыске. Ни дактилоскопической, ни баллистической экспертизы не проводилось. Две пули засели в теле Ленина, а третью или четвертую никто не искал. Главным доводом послужило то, что в обойме не хватало трех патронов.
Показания комиссара Баулина, «успевшего» сосчитать количество выстрелов, также крайне противоречивы. При первом допросе он заявил, что задержал Каплан на месте покушения. Впоследствии стал утверждать, что побежал вслед за убегавшими и неожиданно увидел Каплан. Ясно только, что задержал он Каплан не по «классовому наитию», как полагает Войнов, а потому, что все бежали, а Каплая стояла, и это выглядело неестественно. Во время беседы с ней «кто-то» крикнул Баулину: «Она стреляла!».
И он вместе с подошедшими рабочими окружил Каплан, чтобы ее не растерзала толпа.
Так стреляла ли Каплан в Ленина? Ее причастность к покушению неоспорима, в остальном же твердой уверенности быть не может. Следствие располагало признанием самой Каплан, «ее» револьвером и показаниями очевидцев. Однако свидетели «узнавали» ту женщину, которую им показывали как задержанную на месте покушения и уже «сознавшуюся». Никому к в голову не приходило опровергать или доказывать вину Каплан. Вполне возможно, что вместе с Каплан стрелял кто-то второй. По крайней мере, когда Ленин упал, к нему пытался подбежать какой-то мужчина с наганом. Угрожая ему своим револьвером, Гиль не подпустил его. Эсеры очень тщательно готовились к терактам и на подготовку покушения на Ленина, судя по показаниям той же Коноплевой, были брошены буквально все силы боевиков.
Нельзя согласиться с Войновым в его характеристике Каплан. Фанни вовсе не была этакой наивно-подслеповатой бедняжкой. Она хорошо понимала, на что шла. Выстрелы в Ленина производились приблизительно с расстояния 2,5—3 метров. Для того чтобы с такого расстояния попасть в человека, не нужно обладать орлиным зрением. На допросах (их всего было шесть) Каплан держалась стойко; никого из своих сообщников не назвала, на многие вопросы отвечать отказалась и твердо заявляла, что стреляла именно она и считала это своим долгом. Не стоит также преувеличивать Семенова и Коноплевой в создании определенного «образа» террористки. Каплан не только на них производила достаточно сильное впечатление, и если она не казалась хладнокровной и фанатичной, то история знает массу примеров, когда убийцами были и неуравновешенные.
В отношении главной гипотезы Войнова трудно высказаться однозначно. Вполне допустимо, что Коноплева могла присутствовать на месте покушения и даже стрелять. Фактов, опровергающих это предположение, нет. И все же, с чисто психологической точки зрения, версия о том, что стреляла одна Коноплева, вызывает сомнение. Дело в том, что эсерами покушение на вождя большевиков воспринималось как революционный подвиг, как акт протеста, который не стоит скрывать. Таким образом, «прославляясь», покушавшийся как бы приносил себя в жертву. Судя по фанатизму Коноплевой, ее неоднократным заявлениям о готовности убить Ленина, она бы не преминула использовать свой шанс, дабы остаться в анналах истории.
Почему же таким поверхностным было следствие и так скор оказался суд? Вряд ли в этом можно усмотреть козни каких-то лиц, пытавшихся скрыть концы в воду. Скорее всего следствию многое представлилось слишком простым и ясным. К примеру, в протоколах допросов часто фигурируют такие фразы: «Кто-то сказал», «крикнул» и т. п. Однако попыток установить этих лиц не было. Массовый опрос присутствовавших на митинге не проводился, так же, впрочем, как и следственный эксперимент. Каплан постоянно твердила, что стреляла одна, и следствие пошло у нее на поводу. Правда, Я. X. Петерс сильно сомневался в версии «одиночки» и активно искал сообщников покушения, но здесь, по-видимому, решающую роль сыграло заявление ЦК партии социалистов-революционеров, в котором провозглашалась непричастность эсеров к покушению на Ленина. Внешняя простота дела и мощный всплеск возмущения среди рабочих предопределили быстрый исход дела Каплан.
Несостоятелен упрек в не-милосердности, брошенный Ленину Спиридоновой. Ленина спасло чудо — случайный поворот головы в момент выстрела. Его мучили сильные боли, и поэтому ему кололи морфий. Большую часть времени в первые дни после ранения он находился в полузабытьи. Упрекать Ленива, что он в таком состоянии «не позаботился» о судьбе Каплан, по крайней мере неэтично. Автор сочувствует Каплан, называя ее судьбу «человеческой драмой революционной эпохи». Ну что же, каждый волен в выражении своих симпатий. Однако, на ваш взгляд, тот, в кого стреляли, заслуживает не меньшего сочувствия.
По прошествии стольких лет вряд ли удастся установить всех лиц, причастных к покушению на Ленина. Тем не менее в подобных исследованиях приоткрывается еще одна страница нашей сложной и противоречивой истории. Очень много предстоит сделать историкам, чтобы избавиться от ложных стереотипов и пропагандистских догм. Перестройка предоставляет такую возможность, и в этом мы полностью солидарны с автором статьи.
«Комсомольская правда», 29.08.1990
Statistics: 106
Из жизни морга
Командировка в город Z (назову этот крупный населенный пункт абстрактно в целях личной безопасности) была самой неприятной в моей журналистской практике, потому что пришлось иметь дело, извините, с трупами. В прямом и в переносном смысле.