Секретный узник КПСС
Им долгие годы был Генсек «братской компартии»...
Политика отвоевала у них детство. И отняла родину. Политика воровала у них имена. Алексей писал матери письма в тюрьму «другой» страны. Оля встречалась с отцом по официальному разрешению ЦК КПСС единственный раз. Тринадцатилетнего Павла тайно переправляли через границу в отряды греческого коммунистического сопротивления, где он был ранен.
За ними постоянно следили. Обыскивали. Допрашивали. Они были не столько детьми подполыциков-коммунистов, сколько детьми Коминтерна. Особыми детьми без детства. Они, пожалуй, раньше, чем кто-либо из ровесников, узнали, что такое лицемерие.
Может быть, поэтому их легендарный отец как-то грустно заметил: «Есть одна грязная вещь в мире — политика». Никос Захариадис сам принадлежал только политике. Всецело. И политика заплатила ему сполна. Добровольно отрекся от всего — кроме идеи построения коммунизма. Бывший Генеральный секретарь ЦК Компартии Греции, видный деятель послевоенного коминтерна, верный соратник Сталина, человек, который сыграл значительную роль не только в новейшей истории Греции, Никос Захариадис медленно и мучительно умирал на Тюменском Севере в Сургуте, заброшенном деревянном поселке. Под наблюдением местного КГБ. Пост № 1 находился рядом с домом.
Он прошел застенки гестапо, лагеря нацистов, тюрьмы собственной страны. Он стоял в почетном карауле у гроба Сталина. Как вспоминает его сын Алексей, из рассказов отца было ясно, что тот участвовал в похоронах Ленина. С именем Захариадиса воевали и умирали греческие патриоты. Вначале против фашистов, а потом — собственной диктатуры «черных полковников».
Дело историков исследовать причины поражения Демократической армии Греции в 1949 году. Но, вспоминает Павел, в 1946 году в Афинах собиралось на митинги больше 200 тысяч сочувствующих. Сегодня по-разному трактуются события сорокалетней давности; Но факт остается фактом, Захариадис с трибуны XIX съезда ВКП(б> заклеймил гневом «предательскую клику Тито».
Накануне, в 1950 году, в Пицунде на даче Сталин успокаивал своего верного последователя: мол, это временное поражение. Греческие коммунисты обязательно победят. Только позднее. Домой Захариадис принес огромную грушу, протянул жене: «Она из рук Сталина...»
А потом Сталина не стало.
На родине, в Греции, Захариадиса заочно приговорили к смерти...
А в Компартии Греции, многие члены которой находились в эмиграции в СССР, начался разлад. Ссоры. Подозрения. Обвинения. Безусловно, не без помощи советских коммунистов. Президиум ЦК КПСС принял решение «О положении в коллективе греческих п/эмигрантов г. Ташкента». И греческие коммунисты начали выполнять директивы «старшего брата». Давление оказалось жестким. В Ташкенте дошли до того, что «гости» обратились за помощью к первому секретарю ЦК Компартии Узбекистана Мухитдинову.
Позднее соратники Захариадиса по партии, предъявили ему жесткий счет. Международная комиссия под эгидой КПСС обобщила обвинения в адрес Генсека ЦК Компартии Греции. В 1956 году в СССР прошел пленум ЦК Греческой компартии, и Никоса Захариадиса сняли с должности. За борьбу против англичан его назвали предателем.
— Ты можешь остаться членом ЦК, — прозвучало снисходительно.
— «Предатели» не могут быть членами ЦК, — заявил гордый Никос.
Его исключили из партии. И он исчез из Москвы.
...Новый директор лесхоза города Боровичи Новгородской области — русской провинции — Николай Николаевич Николаев понравился сразу своим подчиненным. Умел работать. Изумительно владел русским. Впрочем, о том, что директор лесхоза — бывший греческий Генсек, никому и в голову не приходило. Однажды, правда, многие приятно изумились: Николаев напрямую связался с министром, когда надо было защитить двух его рабочих.
Рядом с ним воспитывался младший сын Алексей. Точнее, Иосиф. Это уже позднее, сын, осознав всю тяжесть преступлений человека, в честь которого его назвали, фактически откажется от «зловещего» имени.
Николаевы жили, книгами. Как лицо без гражданства, Николаев-старший находился под админнадзором. А как было младшему, у которого мать в это время находилась в застенках греческой тюрьмы являясь членом Компартии Греции?
А старший сын, Павел Николаевич Антонов (Антонов — произвольное от румынской фамилии Антонио, с документами которого эвакуировали из Греции), учился в Московском университете. Уже потом сын окажется на улице, без гражданства, прописки. жилья. Помогла Фурцева, секретарь ЦК КПСС. Павел нашел старинную фотографию, на которой он мальчиком был запечатлен, рядом с ней, будущим членом Политбюро. Тогда отец еще приносил груши из «рук Сталина». В общем, дали молодой семье комнатку в девять метров.
В 1962 году Захариадис-Николаев понял, что «временное заточение», на которое он согласился, стало для него постоянным и бессрочным.
— Меня обманул ЦК КПСС,— скажет позже.
И он взбунтовался. Захотел вновь стать Никосом Захариадисом. В мае 1962 года приехал в Москву, пришел в греческое посольство. Потребовал дать визу на родину.
— Вас приговорили... — попытались вспомнить о смертном приговоре.
— Я готов отвечать перед судом...
Отказ. Он ведь не имел статуса политэмигранта. Всего-навсего Николаев Николай Николаевич, человек с видом на жительство.
Его бунт очень огорчил ЦК КПСС. В это время налаживались отношения с Броз Тито, в это время еще ощущалась обстановка антисталинщины.
Николаева в срочном порядке отправили в Сургут. Тюменский Север должен был охладить не в меру горячего грека.
Он опять ушел в работу. Благо, этого удовольствия его не лишали. Одно время, правда, любимый Алексей (Иосиф) не мог приехать к нему в гости. Сына отправили в суворовское училище, подальше от отца. Вступился старший брат Павел, к тому времени уже журналист. Писать он умел. После первой же голодовки отца в 1966 году он отправил письма Брежневу, Косыгину, Подгорному...
В 1967 году после второй длительной голодовки Павел Антонов писал: «...товарищи из Международного отдела ЦК КПСС заявили, что брата в Сургут не отпустил начальник училища. Отцу отказали, быть может, в последней просьбе в его жизни, заключающейся в том, чтобы увидеть сына. Говоря о последней просьбе, я не пытаюсь сгустить краски. Я только что вернулся из Сургута — организм отца, подорванный прошлогодней голодовкой, быстро сдает. Его слабое сердце может каждую минуту отказать, ведь он голодает уже 18-й день...»
Он уже плохо узнавая своего старшего сына... Пришли медики, сделали укол глюкозы. Пришел в себя, повесил ружье у кровати и тихо выговорил: «Если еще кто-то хоть раз придет - я застрелюсь...»
Отстали. Но дети к нему приезжали с трудом. Алексея несколько раз задерживали в московском аэропорту. Он якобы был похож на какого-то убийцу. А потом тщательно обыскивали. Дочь Ольга попала к отцу только один раз. Единственный раз в жизни она видела своего измученного и непокоренного отца. И опять-таки благодаря упорству старшего брата. Ее, подданную Чехословакии, задержали при возвращении на родину. Раздели. Обыскали. Обнаружили письмо к греческим коммунистам...
Павла срочно вызвали в Международный отдел ЦК КПСС:
— Виноваты вы. Вы давали слово, что никаких передач не будет. Мы вас вышлем из Москвы.
А Захариадис упорствовал. Совершал побеги. Его, как вора, ловили. И этапом возвращали домой. Домой? Он требовал, чтобы предоставили статус политэмигранта. И в 1970 году он одержал свою первую победу за возвращение собственного имени.
К нему начали пускать греческих товарищей. Немного, но все-таки. Из ЦК КПСС делали вполне определенные предложения: если он закончит свою политическую деятельность, у него будет возможность перебраться на юг Советского Союза. Почему ЦК КПСС занимал такую позицию? Какое ему дело до политических взглядов «опального» греческого Генсека? Все это — загадка. Захариадис оставался прежним. Сильным и непокорным. Сильным даже в условиях ссылки. Непокорным даже в роли узника КПСС.
В июле 1973 года он последний раз виделся с любимым сыном Алешей. Или Иосифом. Кстати, Алексей до 1980 года был человеком без гражданства. А тогда они долго беседовали. Отец попросил передать матери письмо. Передать после 1 августа. Письмо-завещание. 1 августа он повесился.
«...Есть одна грязная вещь в мире — политика».
Он предупреждал — если ему не дадут возможности уехать на родину, он покончит с жизнью... Советский Союз для него никогда не был родиной. Он просил перевезти его прах в Грецию. Сейчас сыновья хотят выполнить волю отца.
Ф. СИЗЫЙ (Наш корр.).
«Комсомольская правда», 09.12.1990
Statistics: 42
Что такое нацизм
Вынесение оценок/приговоров не индивидуумам, совершившим преступления, а всем группам людей по признакам их национальности, языка, генотипа, происхождения, страны проживания, гражданства является признаком нацизма.