Исповедь командарма
По неизданным страницам книги генерала Горбатова.
ПОМНИТСЯ далекий теперь уже 1969 год. В редакции «Труда» собрались ветераны боев Великой Отечественной, в том числе известные военачальники маршал Баграмян, маршал артиллерии Яковлев и другие. Был среди приглашенных и генерал армии Александр Васильевич Горбатов — высокий, пожилой уже человек с волевым лицом и стройной кавалерийской осанкой. Легендарный генерал. Интерес к нему был тем более велик, что незадолго до этой встречи А. Т. Твардовский опубликовал в «Новом мире» его мемуары, вызвавшие огромный резонанс в обществе.
Прошел Горбатов путь от рядового солдата в первую мировую войну, где за храбрость был произведен в унтер-офицеры, от командира кавалерийской башкирской бригады корпуса Червонного казачества в гражданскую войну — до командарма, закончившего войну Отечественную на Эльбе и ставшего военным комендантом Берлина после трагической гибели генерала Н. Э. Берзарина.
Знали мы и о злоключениях этого мужественного воина в сталинских лагерях. Но тогда еще далеко не все, хотя все или почти все о себе он честно и правдиво написал своими излюбленными, хорошо заостренными карандашами на плотных листках бумаги. Сам, без всяких помощников, адъютантов и литконсультантов. Но издать свои мемуары полностью не смог. Тогдашнее руководство Главпура во главе с Епишевым и его бессменным «идеологом» Калашником сделали все, чтобы сократить, «причесать» книгу, вынуть из нее все, что не вписывалось в идеологические догмы того времени.
Новых изданий не последовало: «Не имеем возможности» — сухо и лаконично отвечал автору начальник военного издательства. Примерно такие же отписки приходили Горбатову из приемных Суслова, Зимянина, куда он обращался. Сами они командарму не отвечали. Больше того, книгу запрещали распространять, изымали из библиотек и кое-где, говорят, просто уничтожали. Лишь в прошлом году Воениздат, по существу, повторил свое усеченное издание более чем двадцатилетней давности.
Только сейчас благодаря настойчивости и энергии супруги генерала Нины Александровны Горбатовой, хлебнувшей вместе с ним много лиха и горя, кропотливым трудом его друга и сослуживца полковника в отставке Петра Михайловича Дунаева (одного из авторов этой статьи), появилась возможность полностью издать мемуары Горбатова в том виде, в котором их несколько лет писал автор. За это взялось издательство «Советский писатель». Полистаем прежде неведомые страницы книги...
В преддверии репрессий
МАЙ 1936 года. Комдив А. В. Горбатов переводится по службе из Туркмении на Украину. Он назначен командиром 2-й кавалерийской дивизии, в которой когда-то командовал полком. Дивизия входила в 7-й кавалерийский корпус под командованием комкора Петра Петровича Григорьева.
Староконстантинов, Шепетовка... Эти два украинских городка, как горькие зарубки, врезались в жизнь Горбатовых. Аресты, жестокие приговоры парализовали тогда людей. Печать, радио утверждали: вскрыты новые факты вредительства, диверсий, шпионажа...
7 июня 1937 года нарком обороны К. Е. Ворошилов в приказе № 072 объявил войскам РККА «о раскрытой НКВД предательской контрреволюционной военной фашистской организации, которая, будучи строго законспирированной, долгое время существовала и проводила подлую подрывную вредительсную и шпионскую работу в Красной Армии. Руководящая верхушка этой фашистско-троцкистской банды состояла из людей, занимавших высокие посты в рабоче-крестьянсной Красной Армии... Сюда входили: бывшие заместители народного иомиссара обороны Гамарник и Тухачевский, бывшие командующие войсками военных округов Якир и Уборевич...» В числе арестованных и расстрелянных был и бесстрашный командир корпуса Червонного казачества, сорокалетний комкор Виталий Примаков, боевой наставник Горбатова.
Тяжким испытанием для Горбатова был арест боевого друга комкора Григорьева — «за связь с врагами народа». Однажды в конце дня Горбатов получил распоряжение: утром объявить на митинге своей дивизии о том, что Григорьев — враг народа. Человеку, для которого девизом жизни была только правда, предписывалось сказать во всеуслышание то, чему он лично не верил.
Всю ночь комдив и его супруга не сомкнули глаз. Наступило утро:
— Иди, иди, мой родной. И помни: я твоя верная жена!
Командир дивизии внешне спокоен, собран, нервы сжаты до предела. Внимательно смотрит в глаза подчиненным. И веско, четко произносит:
— Нашего комкора я знаю по гражданской войне. Вместе не раз бывали в жестоких смертельных боях. Это дикая ошибка — он не может быть врагом.
Нужно знать то жестокое время, чтобы понять цену этих смелых слов. Вскоре комдива Горбатова освободили от должности, исключили из членов ВКП(б). И тоже — «за связь с врагами народа».
В начале марта 1938 года Горбатова неожиданно восстановили в партии и в мае назначили заместителем командира кавалерийского корпуса, которым командовал Г. К. Жуков.
Белорусский город Осиповичи. Небольшие дорожные пожитки Горбатовых оставлены в штабе корпуса. А они ломают голову: где жить? Появляется Жуков.
— Пора и отдохнуть с дороги! — говорит он. Вещи тут же укладываются в повозку, комкор приглашает Горбатовых к себе И вот небольшой двухэтажный особняк.
— Здесь живет моя семья. Вам мы отдаем второй этаж, располагайтесь, — тоном, не терпящим возражений, произносит командир корпуса.
Так из мемуаров Горбатова мы узнаем весьма примечательный факт из биографии Жукова: в суровое время всеобщей подозрительности не отгораживался от сослуживца, который исключался из партии и вообще был на «подозрении», а помогал ему. «Этого замечательного человека, — говорит Нина Александровна,— мне довелось знать много лет. В тяжкий час нашей жизни Жуков протянул руку помощи...».
Арест
D ОКТЯБРЕ 193В года А. В. Горбатов вновь был уволен из армии. Опять камень на душе. 21 октября в два часа ночи в сто первый номер гостиницы ЦДКА на - площади Коммуны, где остановился Горбатов, вошли трое.
— Вы арестованы!
Нина Аленсандрозна узнала об аресте мужа в конце того же месяца. Вдумаемся в судьбу этой женщины. Накануне был взят под стражу ее отец — А. В. Веселоd. Несколькими месяцами раньше в 1937 году по обвинению во вредительстве и связях с иностранными разведками арестовали ее старшего брата — инженера Юрия Александровича. Но не сломилась жена командира под обрушившимися ударами, не опусrает руки, настойчиво добивается ответа на вопрос: где Горбатов? Приемная НКВД на Кузнецком мосту, окошечко приемной в Лефортове, на Лубянке, в Бутырках. И неизменный, сквозь зубы, холодный ответ: «Нет, ничего не знаем...».
Сколько мужества и выдержки было в этой хрупкой женщине, rогда, продвигаясь к окошку справочных различных застенков, она спиной чувствовала опасность тоже быть арестованной. Казалось, еще мгновение. и она окажется там, где уже томились жены «врагов народа». Попытки устроиться на работу были безуспешны.
И все же она узнала, где муж. На далекий колымский прииск пошли небольшие передачи. Дошло и ее письмо - без слез, без душевных надрывов, но с твердой верой: она будет драться за правду. Женщина рвалась к мужу в Магадан. Но друзья посоветовали: она нужнее в Москве. Нина Александровна добилась приема у должностных лиц НКВД, Верховного суда. Обращалась к С. М. Буденному и С. К. Тимошенко. Ее вера спасла жизнь Горбатову. 20 марта 1940 года она получила сообщение за подписью Председателя Военной коллегии Верховного суда СССР Ульриха: приговор в отношении ее мужа отменен, дело подлежит пересмотру.
Пятого марта 1941 года Александр Васильевич был освобожден. Только не могла его встретить в Москве жена. Тяжело больная, она находилась в Саратове. Непросто это было — пережить гибель отца в лагерях ГУЛАГа, расстрел брата в 1938 году, заточение мужа на приисках Колымы...
Из архивов КГБ
НЕДАВНО один из нас увидел то, что никогда не видел сам А. В. Горбатов, — его уголовное дело. Тяжелый фолиант из нескольких сотен листов Черная пометка: «Хранить вечно». Комбриг Горбатов, 1891 года рождения, член ВКП(б) с 1919 года, обвинялся в том, что он «с 1933 года связан с антисоветским военно-фашистским заговором, существующим в РККА, ставящим своей целью уничтожение существующего строя в СССР».
Следователь настойчив. Он требует от комбрига обвинительных показаний...
Подследственный, несмотря на угрозы, твердо стоит на своем. Показания скрепляет личной подписью: «...врагом Советской власти я никогда не был, антисоветских настроений не проявлял и таких настроений у меня не было и нет... Командир корпуса Григорьев и другие лица к антисоветской работе меня не привлекали. По этим вопросам Григорьев со мной никогда не разговаривал...».
Из обвинительного заключения: «Горбатов виновным себя не признал... Обвинительных показаний на других лиц не дал...».
8 мая 1939 года за несколько минут Военная коллегия Верховного суда СССР признала Горбатова А. В. «участником антисоветского военно-фашистского заговора» и приговорила к пятнадцати годам ИТЛ.
Листаем уголовное дело дальше. Постановлением пленума Верховного суда СССР от 4 апреля 1940 года приговор в отношении Горбатова отменен, дело направлено на доследование. Потребовалось одиннадцать месяцев (!), чтобы постановление высшего судебного органа страны было исполнено.
Не сломленный морально, сохранивший волю и стойкость «зэк» Горбатов в заплатанных ватных брюках, лоснившейся грязной фуфайке и потрепанной шапке-ушанке еновь был водворен в знакомую ему Бутырскую тюрьму. В начале марта 1941 года его перевели в один из казематов Лубянки. Позже Горбатов вспоминал: хотя отношение к нему стало более доброжелательным, не было твердой уверенности, что он будет освобожден...
После окончательной отмены приговора народный комиссар обороны СССР маршал Тимошенко 3 марта 1941 года утвердил это постановление и восстановил Горбатова в воинском звании комбрига.
Глубокой ночью 5 марта 1941 года перед Горбатовым открылись ворота внутренней тюрьмы НКВД на Лубянке. На легковой машине он был доставлен на Комсомольскую площадь в одну из квартир старинного московского дома, где жили его друзья. В тот же день был принят маршалом Тимошенко. Для него это была сердечная встреча с человеком, в освобождение которого тот вложил столько усилий...
Да, в условиях, когда механизм репрессий обрушился на командный состав Красной Армии прошедший школу гражданской войны и послевоенного строительства вооруженных сил Семен Константинович Тимошенко, не страшась последствий, самоотверженно встал на защиту командных кадров, будучи уверенным в их преданности Родине. В уголовном деле Горбатова хранятся два интересных документа за подписью Тимошенко. Приводим их дословно. Публикуются они впервые:
«20 сентября 1937 года. Главпур РККА. Товарищу Булину. Я не знаю всего дела тов Горбатова, но я знаю, что его обвинил бывший комиссар корпуса Богданов, ныне арестованный как враг народа, и бывший начальник политотдела 2-й кавалерийской дивизии Купиков ныне исключенный из партии. Обвинение сводилось к тому, что Горбатов дружил с бывшим командиром корпуса П П Григорьевым. Горбатов при мне работал в дивизии.. Относился ко мне лучше, чем к Григорьеву. С Григорьевым он дружил Я думаю, что Горбатов честный человек...»
Когда Горбатов во второй раз был уволен из Красной Армии, на его защиту вновь встал Тимошенко. Еще документ из архива:
«25 февраля 1938 года. Телеграмма. Партследователю КПК Сухорукову. На днях ознакомился с показаниями Григорьева о причастности комбрига Горбатова военно-фашистскому заговору. Не допускаю этой мысли. Дополнительных материалов нет. Допускаю, что Григорьев оклеветал часть командиров, в том числе и Горбатова... Тимошенко».
Любопытная подробность. Следователь Яков Стовбунский, который вел дело генерала, в органах НКВД—МГБ служил по 1950 год. Потом ушел на пенсию. Это сообщили нам в КГБ СССР. Горбатову довелось встретиться с этим человеком. Коммунисты одного домоуправления близ станции метро «Таганская», прочитав книгу «Годы и войны», в одном из своих «активистов» узнали Стовбунского. На партийное собрание был приглашен сам Горбатов.. Это было удивительное зрелище.
Безжалостный следователь, требовавший от своей жертвы оклеветать себя и сослуживцев, предстал перед генералом дрожащий от страха. Он был исключей из партии...
Возвратимся к весенним дням сорок первого года. Нарком обороны С. К. Тимошенко лично позаботился о печении и отдыхе супругов Горбатовых. Они побывали в подмосковном санатории «Архангельское», а затем в Кисловодске. В начале июня Александр Васильевич выехал в войска, где в первые дни войны был ранен фашистским автоматчиком в районе Духовщины.
ФРОНТОВАЯ судьба этого человека тоже полна драматических событий. После излечения Горбатов, тяжело опираясь на палку, пришел к кадровикам наркомата. Они предлагают ему ехать в Сибирь — формировать новые части. Нет, только на фронт! Встречается со своим довоенным другом немецким коммунистом Вильгельмом Пиком. Тот звонит Мехлису, говорит о просьбе Горбатова.
И вот спустя сутки в его номер — опять же в гостинице ЦДКА и опять же ночью — входит офицер НКВД: «Собирайтесь, отвезу вас к Мехлису!» Каково было на душе у Горбатова от нахлынувших тяжких воспоминаний, Мехлис в своем амплуа грубо спрашивает: «Почему действуете в обход, не обратились по уставу?..» Сидящий рядом генерал Щаденко зло бросает: «Его мало проучили на Колыме...»
Однако просьба удовлетворена. Сперва Юго-Западный фронт, потом тяжелейшие бои под Сталинградом. Здесь представитель Ставки А. М. Василевский однажды познакомил в своей машине Горбатова с прибывшим на фронт с инспекцией Маленковым. И бывалый воин в сердцах откровенно, сперва тут же, в машине, а потом уже в Москве — по срочному приглашению сановного лица из ЦК — делится своими горькими мыслями о причинах наших поражений, о кадровых неурядицах в армии. Прямо, честно, в глаза. Сошло...
Как-то узнав об очередном горбатовском «своеволии», Сталин обронил фразу: «Горбатова только могила исправит». Да, генерал всегда оставался твердым, несломленным. И справедливым. Особенно по отношению к простому солдату.
...Было это в Белоруссии в феврале 1944 года. Командующий фронтом К. К. Рокоссовский потребовал от командарма Горбатова срочно наступать с целью расширения плацдарма на реке Друть. Но Горбатову было известно: гитлеровцы подтянули свежие резервы, в том числе три танковые дивизии. Идти напролом означало для его армии самоубийство. Тысячи неоправданных жертв. И он отказался, доказав свою правоту. Об этом случае, конечно же, стало известно и в Генштабе, и в Ставке, и самому Верховному.. Позже А. В. Горбатов писал:
«Надеюсь, что читатель, особенно военный, не примет этот случай доказательством в ' пользу правила — не выполнять боевые приказы. Я — человек строгих правил, служу в армии более пятидесяти лет и стою за беспрекословное выполнение всех приказов, особенно боевых. Но при максимальном проявлении личной инициативы».
...Листаем страницы «крамольной» рукописи Сколько же их, ярчайших, любопытнейших, не сумели опубликовать ни Твардовский, ни другие издатели. Одни не смогли, другие не хотели. Вот, скажем, подробности о пребывании в гостях у бойцов 3-й армии летом 1943 года группы известных московских писателей, в том числе Бориса Пастернака. Встреча проходила в полевых условиях. Писатели жадно впитывали острые боевые сюжеты, необычные ситуации. Пастернак пишет стихотворение «Смерть сапера», рассказывает о подвиге полковых разведчиков. И вот это не хотели пропустить «в свет» ретивые цензоры застойного времени!
Только теперь, как уже говорилось, стараниями многих, особенно писателей В. Карпова, Н. Воронова, А. Жукова, В. Муссалитина, вдовы генерала мемуары выйдут полностью в издательстве «Советский писатель». Благо рукопись, хоть и в разрозненном состоянии, сохранилась. Много сил потребовалось, чтобы привести ее в порядок. Прав был классик: «Рукописи не горят...»
Надеемся, на этот раз читатель узнает все, что хотел сказать этот человек, о котором его боевой друг маршал К. К. Рокоссовский отозвался так:
— Александр Васильевич Горбатов — человек интересный. Смелый, вдумчивый военачальник. Страстный последователь Суворова, он выше всего ставил в боевых действиях внезапность, стремительность. Горбатов и в быту вел себя по-суворовски — отказывался от всяких удобств, питался из солдатского котла. Суворовские принципы помогали ему воевать.
Петр ДУНАЕВ, ветеран войны;
Юрий ДМИТРИЕВ, спец, корр. «Труда».
На снимке: Первый в его жизни фужер шампансиого. И последний. Еще в юности А. Горбатов дал обет: не сквернословить, не лгать, не употреблять спиртного. Нарушить одну из заповедей ему пришлось в Берлине, 9 мао сором пятого. 3 День Победы. На его груди — высший военный орден США — Командорский крест «Легион Доблести».
Из архива Н. Ж. ГОРБАТОВОЙ.
Газета «Труд», 06.09.1990 года
Statistics: 66
Пусть люди знают правду
Как известно, решением Гагаринского райкома партии г. Москвы С. Ф. Медунов исключен из рядов КПСС — «за серьезные отступления в бытность., первым секретарем Крас* нодарского крайкома КПСС от требований партии об усилении борьбы со взяточничеством и другими корыстными злоупотреблениями, выгораживание руководящих работников края, уличенных во взяточничестве, и неискренность перед партией».