Бриллианты из короны
История распродажи российских драгоценностей в документах и комментариях
1921 год... Голод, разруха, гражданская война. Вопрос стоял остро: быть или не быть Советскому государству? Чам накормить людей! Как заставить работать затихшие фабрики и заводы!.. В этой невероятно сложной ситуации правительство, к сожалению, пошло и на такую неординарную мару, как продажа части российских сокровищ. Сейчас, с расстояния почти в 70 лет, мы иначе смотрим на та драматические события. Историю не переделать, но знать ее необходимо, чтобы извлечь уроки на будущее. Читатели, надеемся, вспомнят о трагическом фона событий, о которых рассказывается в публикуемых ниже заметках. Их предоставил «Труду» журнал «Наше наследие». Это статья А. Мосякина «Антикварный экспортный фонд». Полностью она будет напечатана в журнале.
ВПЕРВЫЕ упоминание о Хаммерах встречается в записке Ленина членам ЦК от 14 октября 1921 г.:
«Рейнштейн сообщил мне вчера, что американский миллионер Хаммер, русский родом, дает миллион пудов хлеба уральским рабочим на очень льготных условиях и с приемом уральских драгоценностей на комиссию для продажи в Америке. В России находится сын (и компаньон) этого Хаммера, врач, привезший Семашко в подарок хирургических инструментов на 60.000 долларов. Этот сын был на Урале с Мартенсом (старейший член партии, член президиума ВСНХ. - А. М.) и решил помочь восстановить уральскую промышленность. Доклад сделает вскоре Мартенс официально»
Суть предложения состояла в следующем: «Американская объединенная компания медикаментов и химических препаратов» (детище Хаммеров) приобретала концессию на разработку асбестовых рудников под Алапаевском и закупала для русских один миллион пудов зерна в обмен на право вести широкую предпринимательскую деятельность в России. В. К. Ленин зажегся идеей, увидев в ней «дорожку к американскому деловому миру». Уже 27 октября договор был заключен, и в начале декабря в Ревельский порт (Петроградский замерз) вошел первый корабль с американским зерном по товарообменному контракту, заключенному Армандом Хаммером с Екатеринбургским советом, а в Москву прибыли обменные товары из Екатеринбурга. По свидетельству Хаммера, в основном это были меха и кожи; в Москве к ним добавилась тонна черной икры, которая пошла в Америке нарасхват по 25 долларов за килограмм,— и больше ничего. А между тем документы свидетельствуют об ином.
27 октября в записке члену коллегии Наркомвнешторга Ленин писал:
«т. Радченко! Тов. Мартене прислал мне подписанный Вами договор с американской компанией (Хаммер и Мишелл). Мне кажется, что этот договор имеет громадное значение, как начало торговли. Абсолютно необходимо, чтобы Вы обратили сугубое внимание на фактическое выполнение наших обязательств. Я уверен, что без сугубого нажима и надзора ни черта не будет сделано. Примите меры тройной предосторожности и проверки исполнения. Мне сообщите, кого назначаете ответственным исполнителем; какие товары готовите: налегаете ли особенно на артистические и гохрановсиие и т. д. 2—3 раза в месяц присылайте мне отчеты: что привезено в порт».
Таким образом, здесь ясно видно, что в расчетах с фирмой Хаммеров применялись художественные ценности. А 18 ноября Ленин пишет в ВЧК и Наркомфин:
«В целях сосредоточения в одном месте всех ценностей, хранящихся в настоящее время в различных государственных учреждениях, предлагаю в трехдневный срок, со времени получения сего, сдать в Гохран все ценные вещи, находящиеся ныне в распоряжении ВЧК».
К концу 1921 года «окно» но перекачке сокровищ Гохрана и Антикварного экспортного фонда, пробитое Тартуским мирным договором, работало в полную мощь. Вот что свидетельствует Арманд Хаммер:
«В то время Ревель был одним из перевалочных пунктов в торговле с Россией, но большая часть поступавших туда из России товаров для обмена на продукты питания представляла собой контрабанду: произведения искусства, бриллианты, платина и бог знает что еще. Все это нелегально отправлялось через границу в обмен на продукты питания. Зимой 1921 года в Ревеле работало отделение Наркомвнешторга, которое закупало за границей товары для отправки в Ревель, оплачивая их золотыми слитками».
Добавлю к этому, что там же, в Ревеле, расположился экспортный банк самого Хаммера.
Из эстонской столицы тянулись нити в Стокгольм, Ригу, Берлин, Лондон, Нью-Йорк. 10 марта 1922 года Ленин пишет:
«Совершенно секретно, т. Красин! Вы мне говорили при одном из наших последних свиданий, что у Вас были переговоры с одним английским купцом об образовании совместного общества для реализации драгоценных камней и т. п. Прошу Вас написать мне несколько строк, вышло ли что из этого плана? То же относительно Германии».
Когда в начале 1922 года в Гохран были переданы коронные драгоценности и начались их изучение и оценка комиссией А. Е. Ферсмана, замнаркома финансов Г. Я. Сокольников предложил реорганизовать Гохран в валютное управление при Наркомфине, но получил ответ:
«Ужасно боюсь, что мы околеем от переорганизаций, не доводя до конца ни одной практической работы. Пусть Троцкий и Баша доведут до конца дело Гохрана; собрать, сохранить, реализовать. Ленин».
Весной 1922 года прошла Генуэзская конференция, следствием которой стало подписание Рапалльского мирного договора между Советской Россией и Германией. Центром политических и экономических интересов Москвы стал Берлин. Туда направляется бригада старейших деятелей революционного движения: В. В. Старков, Б. С. Стомоняков, А. М. Игнатьев, Г. Л. Шкловский, Ю. X. Лутовинов, К. М. Бегге - с Н. Н. Крестинским во главе. М. Ф. Андреева 25 января 1922 года сообщала Ленину из Берлина:
«Вы, конечно, знаете, что снова мы работаем, как встарь, все вместе: Буренин, Березин и я. Сейчас у нас большие надежды, что добудем денег а хорошей валюте за наши bric-a-brac — и только бы не помешала нам какая-нибудь коммерческая политика больших Полпредов».
«Bric-a-brac» — в переводе с французского — «старье, хлам». Вещи, составившие гордость лучших музеев мира, для нее не более чем хлам...
Уже в октябре 1922 года в одной из лучших галерей Берлина — Ван Димена — открылась «Первая русская художественная выставка», на которой продавалось свыше 200 лучших произведений русского авангарда и антиквариат. Выручка составила несколько миллионов марок. А вскоре в Стокгольме была реализована крупная партия гобеленов, фарфора и других произведений искусства из национализированных частных собраний. После этого публичные выставки-распродажи и аукционы стали нормой (с 1922 по 1940 год их состоялось свыше двадцати).
1923 год — один из самых драматических в история Алмазного фонда. Тогда на рынках Амстердама и Антверпена неожиданно появились бриллианты, в которых специалисты узнали часть русских коронных драгоценностей. Возник политический скандал. Зарубежная пресса писала, что эти города и их банки используются, советским правительством для валютных операций с золотом, алмазами и церковными ценностями. Чтобы заглушить возмущение, в конце 1924 года в Колонном зале Дома союзов спешно открылась выставка коронных драгоценностей, которая должна была доказать миру, что они целы и невредимы.
Однако есть неоспоримые свидетельства, что в 1923 году собрание коронных драгоценностей совершило интригующий вояж под охраной латышских красных стрелков из Москвы в Читу, где находилось китайское представительство. Руководил операцией работник наркомата финансов Р. Я. Карклbн. В архивах сохранилось удостоверение, выданное ему 28 декабря 1922 года за № 2739, где сказано, что тов. Карклин Роберт Янович назначен уполномоченным Народного комиссариата финансов РСФСР при Дальневосточном ревкоме.
Загадку этого турне нам еще предстоит разгадать. Но, учитывая все вышесказанное, можно достоверно предположить, что после экспертной оценки сокровищ комиссией Ферсмана их вывезли на Дальний Восток, чтобы продать (или заложить) в Америку и Европу через Маньчжурию, которая еще со времен постановления «О хлебных закупках» стала центром нашей внешнеэкономической активности. Видимо, канун этой сделки, века запечатлели опубликованные недавно в каталоге аукциона «Сотби» фотографии, на которых снята в Чите, в богатом особняке, на фоне коронных драгоценностей группа советских официальных лиц и респектабельных иностранцев.
Судя по ним, решили скопом загнать все величайшие реликвии Алмазного фонда: державу, скипетр, собрание корон — с короной Российской империи во главе, коллекцию бриллиантовых подвесок и бриллиантовых диадем, бриллиантовые знаки и цепи ммператорсних орденов, подарочные золотые кубки, уникальную коллекцию вееров и перстней, императорские пасхальные яйца фирмы Фаберже и многое другое... Вещи, изображенные на фотографиях, хранились в Галерее драгоценностей Эрмитажа и в Бриллиантовой комнате Кремля. Большинство из них бесследно исчезло в 20-е годы. Некоторые впоследствии обнаружились в американских частных собраниях, например брачная корона русских императриц, изготовленная из бриллиантового пояса Екатерины Великой. Сейчас она находится в собрании Марджори Мернвезер Поуст — жены бывшего посла США в СССР Джозефа Дэвиса.
Госпожа Поуст купила ее на аукционе «Сотби» в декабре 1966 года, а вот насчет того, как она оказалась в Америке, существует несколько версий — и одна из них, между прочим, китайская. Возможно, бриллианты, проданные в 1923 году в Бельгии и Голландии, были из этой партии и попади в Европу через Читу — Харбин — Владивосток. И такая же участь ожидала остальное.
Такова правда о начальных годах истории Гохрана.
Дальнейшее известно. В 1925 году возникла Главная контора Госторга СССР по скупке и реализации антикварных вещей «Антиквариат». Тогда же вышла брошюра «Алмазный фонд СССР», где прямо говорилось, что при Советской власти эти сокровища «зажили новой жизнью и так или иначе примут участие в общей созидательной работе... превратясь в столь необходимые для рабоче-крестьянского государства предметы, как машины и т. п.». Осенью 1928 года продажей сокровищ Эрмитажа и пригородных петербургских дворцов начался второй этап «революционного накопления», который длился — то разгораясь, то затихая — до начала войны. Десятками тысяч, без счета распродавались памятники той самой культуры, которую некогда божились беречь и охранять.
Газета «Труд», 20.09.1990 года
Statistics: 65
Я большой специалист по тюрьмам
В Ереван вернулся Паруйс Айрикян, один из самых известных диссидентов Советского Союза, выдворенный из страны всего лишь два года назад одним из последних Указов Андрея Громыко. Вернулся уже восстановленным в гражданстве и народным депутатом Армении.