Война, которой могло не быть?
Сегодня исполняется полвека c начала войны между Финляндией и Советским Союзом, но до сих пор она остается у нас малоизученной. Долгое молчание советских историков предопределило и некоторую односторонность в ее освещении за рубежом.
Перестройка и гласность открыли исследователям многие архивные документы, проливающие свет и на эту страницу истории СССР. О новых оценках событий полувековой давности военный обозреватель «Труда» В. Бадуркин беседует с ответственным сотрудником МИД СССР А. ДОНГАРОВЫМ и доктором исторических наук, профессором А. НОСКОВЫМ. Разумеется, эта публикация не претендует на бесспорность, но приведенные в ней факты помогут «проявить» еще одно «белое пятно» нашей истории.
Корр.: Война между Финляндией и Советским Союзом разразилась в том тревожном году, когда германский вермахт после «польской кампании» набирал силу для очередного броска, когда в межгосударственных отношениях становилось все больше неуверенности и взаимной подозрительности. «Можно ли верить Западу после мюнхенской сделки с Гитлером?» — беспокоились в Москве. «Можно ли верить Москве после заключения пакта с Гитлером?» —стали задаваться вопросом и на Западе Оправданы ли были в этой обстановке советские предложения Финляндии о переносе границы?
Анатолий НОСКОВ: Без тех минимальных территориальных изменений, о которых Советский Союз просил Хельсинки, оборона наших северо-западных рубежей оказалась бы под серьезной угрозой. Для России Финляндия в силу своего географического положения всегда имела большое военно-стратегическое значение. Она располагалась у морских выходов России в Западную Европу, а ее сухопутные границы на востоке простирались почти на 1400 километров и кратчайшим путем выводили возможного противника к сердцу России...
Александр ДОНГАРОВ: Разумеется, это не означает, что Финляндия была «обречена» на конфликт с нашей страной. Необходимо было только найти компромисс, примирявший безусловное право финнов на независимость и территориальную целостность с правом их восточного соседа стремиться обеспечить безопасность своего северо-западного региона. Советское правительство предложило Финляндии в обмен другую территорию, гораздо большую по размерам. (Кстати, еще прадед президента и маршала Финляндии Карла Маннергейма считал, что граница проходит слишком близко от столицы России. Да и сам маршал в 1939 году считал обмен территориями не только возможным, но и выгодным для Финляндии.)
В связи с эскалацией военной напряженности в мире, вызванной захватническими планами Гитлера, и определенным ростом профашистских настроений в самой Финляндии, Советское правительство считало, что заключенный в 1932 г. советско-финляндский пакт о ненападении не является достаточной гарантией безопасности СССР.
ХРОНИКА. 5 марта 1939 г. наркоминдел М. Литвинов через финляндсного посланника в Москве внес предложение о сдаче Советскому Союзу в аренду на 30 лет четырех островов в Финском заливе для использования их в качестве наблюдательных постов. После скорого (уже 8 марта) отказа финской стороны ей было предложено обменять эти острова на любую приграничную советскую территорию севернее Ладоги.
14 октября Финляндии было предложено сдать в аренду на 30 лет порт Ханко для устройства там военной базы, а также передать СССР несколько островов в восточной части Финского залива, часть Карельского перешейка и полуострова Рыбачий — всего 2761 нв. км в обмен на 5529 кв. км советских территорий в Карелии. По ходу переговоров финнам было предложено сократить срок аренды порта до окончания войны в Европе уменьшить численность персонала базы с 5 до 4 тыс. человек. Поскольку идея разрешения советских войск на материковой части Финляндии была отвергнута. СССР высказался за ее сооружение на трех а затем и на одном из близлежаших к Ханко островов.
Однако после того как финляндская сторона сочла необходимым прервать переговоры. Сталин заключил - «Нам придется воевать с Финляндией» Это произошло в середине ноября.
А. Н.: Решение привело к невероятной поспешности в концентрации и развертывании сил и средств для «операции против Финляндии». Войска были практически не готовы для ведения боевых действий в этой чрезвычайно сложной местности да еще в условиях необычайно суровой зимы.
Корр.: Относительно установки Сталина на войну. Не кажется ли вам в таком случае, что правы те зарубежные историки, которые утверждают: происшедший 26 ноября инцидент с артиллерийским обстрелом советских войск у пограничной деревни Майнила был организован самой советской стороной, чтобы иметь повод начать войну?
А. Д.: На Западе действительно распространено мнение, что этот инцидент был спровоцирован Сталиным, Молотовым и Берией, хотя документального подтверждения (как и опровержения) этой версии у историков пока нет. Не вызывает сомнения лишь то, что в связи с массовым передвижением войск у советско-финляндской границы возникало чрезвычайно опасное напряжение. В таких условиях пограничные инциденты стали обыденным явлением.
А. Н.: Если считать, что выстрелы были произведены по приказу Москвы, чтобы начать войну, то почему ее не начали сразу? Чем объяснить трехдневную паузу после майнильского инцидента?..
ХРОНИКА. 26 ноября Советское правительство направило финляндской стороне ноту протеста, в которой потребовало отвести войска от границы на 20 — 25 км.
В ответной ноте правительство Финляндии отрицало причастность своих войск к обстрелу Майнилы, предложило создать совместную комиссию по расследованию этого инцидента и «приступить к переговорам по вопросу об обоюдном отводе войск»...
28 ноября Советское правительство заявило о неприемлемости для СССР взаимного отвода войск, оставило практически без ответа предложение о совместном расследовании инцидента и объявило, что «считает себя свободным от обязательств, взятых на себя в силу пакта о ненападении».
Вечером 29 ноября финляндский посланник в Москве Ирье Коскинен был вызван в НКИД. где заместитель наркома В. Потемкин вручил ему новую ноту. В ней говорилось, что «ввиду сложившейся обстановки, ответственность за которую полностью ложится исключительно на правительство Финляндии, правительство СССР не может больше поддерживать нормальных отношений с Финляндией и вынуждено отозвать из Финляндии советских политических и хозяйственных представителей». Таким образом был сделан предпоследний шаг разделяющий состояние мира и войны...
А. Д.: Я все же допускаю, что майнильские выстрелы — это скорее всего «последнее предупреждение» для Хельсинки. В пользу такого предположения свидетельствует докладная записка полпреда СССР в Хельсинки В. Деревянского Молотову от 17 ноября. В ней полпред рекомендует принять, ряд мер для оказания давления на финнов с целью склонить их на уступки: создать обостренно-напряженную обстановку на советско финляндской границе, начать антифинляндскую кампанию в советской печати, организовать митинги и демонстрации советских трудящихся под соответствующими лозунгами. А в качестве последнего шага — пойти на денонсацию пакта о ненападении 1932 г.
И действительно. 26 ноября у деревни Майнила разорвались снаряды, а на головы финских лидеров с советской стороны сразу же обрушился шквал критики, по стране прокатились демонстрации и митинги, был денонсирован пакт. Не правда ли, все как в «партитуре» Деревянского? Но напомним о цели этого интермеццо: оказать давление на финляндское руководство, склонить его к соглашению.
Корр.: Однако, как известно, этого сделать не удалось, и 30 ноября в ход были пущены крайние средства — вооруженные силы. Какая задача ставилась перед ними? Покорить Финляндию?
А. Н.: Я полагаю, что в данном случае изменились лишь средства достижения цели, сама же она, по существу, осталась прежней: принудить Хельсинки к компромиссу... А средства были локальными — только войска Ленинградского военного округа. Локальными были и их задачи: за 2—3 недели продвинуться на финскую территорию на 120— 150 км, что, по замыслам Москвы, было достаточным для разгрома основных сил финской армии и принуждения Хельсинки к переговорам.
ХРОНИКА. 1 декабря 1939 г. в занятом советскими войсками местечке Терийоки было создано правительство, объявившее Финляндию демократической республикой. Его главой стал финский революционер-эмигрант, секретарь Коминтерна Отто Куусинен. В тот же день оно было признано Советским правительством. 2 декабря между ними был подписан договор о взаимопомощи и дружбе. Одновременно ЦК Компартии Финляндии обратился к народу с призывом свергнуть правительство в Хельсинки.
В Советском Союзе был сформирован и передан «правительству ДРФ» корпус под командованием А. Анттилы, финна по происхождению. Однако в боевых действиях корпус не участвовал.
После подписания мирного договора 1940 г. «правительство Куусинена» с согласия Сталина и Молотова объявило о самороспуске.
Корр.: Вы утверждаете, что цели и средства были «локальными». Но как это согласуется с созданием «правительства Куусинена» и формированием корпуса «Финской народной армии»? Не просматривается ли здесь замысел изменить государственный строй Финляндии после ее поражения?
А. Н.: Политические средства уже давно стали частью любой войны, локальная она или нет. Однако мне думается, что это был крупный просчет, в том числе и в оценке внутреннего положения в Финляндии. Как это часто случалось при Сталине, желаемое выдавалось за действительное. Например, наши дипломаты в Хельсинки сообщали в Москву, что «рабочие массы и беднейшие слои крестьянства выражают скрытое недовольство политикой правительства... и угрожают расправой тем, кто ведет политику, враждебную Советскому Союзу...». Было весьма распространено мнение, что рабочий класс и крестьянство «не поднимут оружия» против родины социализма, свергнут неугодное им правительство и т. д.
Следует признать, что сам факт создания «правительства Куусинена» был во всех отношениях несостоятельным в общеполитическом плане, возбудив негативную реакцию мировой общественности. Ошибочным он оказался и в другом плане: сообщение о создании этого «правительства» возбудило в финском народе самые серьезные опасения за независимость страны. Сопротивление финской армии резко возросло...
Корр.: И именно этим объясняются первоначальные неудачи Красной Армии на финском фронте?
А. Н.: Частично да, но главное в другом. Советское командование не рассматривало Финляндию как объект для наступления и всерьез не готовилось к нему. Тогдашнее же финское руководство считало СССР единственным потенциальным противником к уже с 1927 года развернуло интенсивное строительство оборонительных сооружений. Таким образом, неподготовленное наступление Красной Армии встретилось с основательно подготовленной обороной финнов.
Наша разведка и войска фактически не изучали и не знали противника. Поэтому разработанный штабом Ленинградского военного округа план наступления против Финляндии практически не учитывал ни реального противника, ни реального театра военных действий. Войска ЛВО наступали там, где, как оказалось, были наиболее прочные оборонительные сооружения. Не было ни малейшего намека на неожиданность или оригинальность замысла. Основная ставка командующим войсками округа командармом 2 ранга К. Мерецковым делалась на мощный первоначальный удар крупных сил и средств: против «выявленных» 280 финских орудий выставлялось более 1500 наших, против 10—15 танков — 900 машин, против 150 самолетов — 1600, против 62 финских батальонов — 141 наш. Считалось, что победа неминуема в течение 2—3 недель.
Финны же придерживались стратегии изматывания громоздких и малоподвижных соединений мелкими высокоманевренными отрядами. Огромные массы наших танков, машин, орудий зачастую оказывались обузой. Солдаты и офицеры, спешно призванные из запаса или переброшенные с Украины, не умели ходить на лыжах, да и не все имели их. Одетые в летнее обмундирование, они нередко замерзали в снегу.
Вот уже когда сказались результаты массовых репрессий против наиболее квалифицированных военных кадров. Армия оказалась обезглавленной, а оставшиеся командиры действовали с опаской. Многим из них не хватало знаний и опыта. Приходилось учиться в бою, неся большие потери: по моим подсчетам, наши войска потерми более 90 тысяч человек убитыми и пропавшими без вести и около 200 тысяч — ранеными и сильно обмороженными.
Слабость, проявленная Красной Армией, была большой неожиданностью как для советского руководства, так и для всего мира. «Сталин, — вспоминал Мерецков, — сердился: почему не продвигаемся? Если застрянем надолго перед таким слабым противником, то тем самым стимулируем антисоветские усилия империалистических кругов...».
В Берлине теперь могли не опасаться за свой восточный тыл и обрушить всю мощь вермахта на англо-французскую коалицию. И вслед за финляндской сенсацией последовала еще большая; катастрофически быстрый разгром западных союзников. В Берлине ликовали, Гитлер предлагал немедленно воспользоваться слабостью Советского Союза и уже осенью 1940 года обрушиться на него. Однако вермахт не был готов к этому, да и зима была близко.
Корр.: Минувшие события не переделаешь. Поэтому некоторые историки утверждают, что нет смысла гадать, что было бы, если бы. И все же мне думается, что гипотетические проблемы также заслуживают внимания исследователей. Иначе из истории не сделаешь выводов, не извлечешь уроков. В этой связи напрашивается вопрос: была ли эта война неизбежной?
А. Д.: У этой войны иного имен. Советские люди обычно называют ее финской, а финны — зимней. Александр Твардовский окрестил ее емко, горестно и точно: «незнаменитой». На мой взгляд, правомерно еще одно определение: война, которой могло не быть.
И могло не быть потому, что ее истинные причины лежали за рамками отношений между двумя странами. Взятые сами по себе, пусть даже далеко не идеальные в те времена, советско-финляндские отношения не несли в себе фатальной неизбежности вооруженного конфликта. При всей их сложности в межвоенный период отсутствовали достаточно веские причины для того, чтобы одна либо другая сторона сочли возможным нарушить мир. Однако в Европе все резко изменилось, когда угроза мировой войны стала реальностью, когда фашистская агрессия приняла катастрофические масштабы. В обстановке растущей нервозности и взаимного подозрения оказалось, что запас прочности советско-финляндских отношений недостаточен.
Конечно, признание этого факта не снимает ни с советской, ни с финляндской стороны ответственности за то, что 30 ноября 1939 г. события приняли трагический оборот. На мой взгляд, тогдашнее финляндское руководство тоже изначально взяло неверный тон в отношениях со своим восточным соседом. Фрондерство и демонстративная враждебность по отношению к нему воспринимались в Финляндии многими как показатель ее самостоятельности.
Свою долю ответственности за трагический поворот событий 30 ноября несет, конечно же, тогдашнее советское руководство. Состоит она в том прежде всего, что им были не до конца использованы мирные средства решения проблем, возникших между СССР и Финляндией. Многие финские историки утверждают, что для правительства страны было неожиданностью решение СССР прибегнуть к «последнему аргументу королей» для урегулирования спорных вопросов. В. Таннер, к примеру, говорит, что в Хельсинки ожидали какого-то «самого последнего ультиматума», после которого правительство могло, бы пойти на уступки, ссылаясь на форсмажорные обстоятельства, не оставлявшие ничего иного...
Советской стороне, вероятно, следовало бы в большей мере учитывать внутриполитическое положение Финляндии и отчетливее дать понять степень заинтересованности СССР обеспечить свою безопасность. И гяавное — уже после начала боевых действий Москва долгое время игнорировала мирные предложения финнов.
ХРОНИКА. 5 марта 1940 года Посланник Швеции а СССР Ассарссон сообщил Молотову, что финляндсное правительство согласно начать переговоры на советских условиях «в принципе». 6 марта ему была передана Памятная записка Советского правительства с ответным согласием. 7 марта в Москву прибыла делегация Финляндии во главе с премьер-министром Р. Рюти. 12 марта договор был подписан. По нему Финляндия сдала Советскому Союзу в аренду на 30 лет полуостров Ханно. В состав СССР вошли весь Карельский перешеек (включая г. Выборг), Выборгский залив с островами, западное и северное побережья Ладожского озера, часть полуостровов Рыбачьего и Среднего, некоторые другие небольшие участки территории. Расстояние от новой границы до Ленинграда составило 150 километров.
Так закончилась эта «незнаменитая» война.
Корр.: У русского и финского народов есть пословицы, смысл которых сводится к следующему: легко терять то, что легко достается. За нынешние отношения доверия и сотрудничества нашим народам и странам пришлось заплатить очень дорогую цену. И тем бережнее мы должны к ним относиться. Вот о чем прежде всего напоминает нам 50-летие начала войны, которой могло не быть...
Газета «Труд», 20.11.1989 года
Statistics: 97
Пусть люди знают правду
Как известно, решением Гагаринского райкома партии г. Москвы С. Ф. Медунов исключен из рядов КПСС — «за серьезные отступления в бытность., первым секретарем Крас* нодарского крайкома КПСС от требований партии об усилении борьбы со взяточничеством и другими корыстными злоупотреблениями, выгораживание руководящих работников края, уличенных во взяточничестве, и неискренность перед партией».