Как Ельцин падал с высоты 3.500 метров
Падение самолета началось с высоты примерно 3500 метров 25 апреля 1990 г. в 10 час. 25 мин. по местному времени через 25 минут после вылета из маленького аэропорта испанского города Кордова.
Неожиданно полностью вышла из строя система электропитания шестиместного самолета-такси, в кабине которого летели Б. Н. Ельцин, помощник Бориса Николаевича Лев Суханов, переводчик Г. Гонсалес и я.
Штурман что-то сказал в сердцах, и, поскольку испанский и французский языки имеют общие корни, а я знаю французский, понял, что он произнес «сволочи». Обращены эти слова, очевидно, были к тем «механикам», которые то ли забыли в самолете что-то лишнее, то ли изъяли что-то важное.
Но самолет падал. Посмотрев в иллюминатор, я живо себе представил, что такое пикирующий бомбардировщик. Очевидно, в результате отказа системы электрооборудования перестали работать механические и гидравлические приводы механизмов управления. На каком-то расстоянии от скал пилоту удалось выровнять машину; он повернулся к нам лицом и сказал, что вынужден прервать полет и постарается совершить вынужденную посадку.
— Просьба застегнуть ремни.
Я обернулся и посмотрел на Б. Н. Ельцина — они со Львом Сухановым сидели в хвостовой части самолета. На мой немой вопрос он положительно закивал головой и закрыл глаза.
— Пристегиваться отказываюсь, — сказал он категорически, — кому суждено быть повешенным, тот не утонет.
Суханов тоже посмотрел в иллюминатор и плотно сжал губы, он также, очевидно, стал фаталистом.
В то время, как. пилот с трудом разворачивал самолет, штурман, не уставая, повторял «Ах, сволочи, сволочи...» Самолет был почти неуправляем; восходящие потоки воздуха, боковой ветер и отсутствие радиосвязи сделали свое дело — мы сначала не нашли аэродром и вышли на какую-то долину. Пилот нашел небольшой клочок распаханной земли и принял решение посадить самолет. В момент соприкосновения с землей нам было рекомендовано сгруппироваться. Однако в последний момент оказалось, что не работают не только электрооборудование, приборы, но и гидравлика — не удалось выпустить шасси. Несколько раз пилот попытался выпустить шасси от ударного эффекта, резко меняя высоту полета. После нескольких таких маневров одно из кресел, которое находилось напротив Ельцина Б. Н., сорвалось с креплений. Шасси окончательно заклинило, а у нас началась ярко выраженная «морская болезнь»...
Пилот сделал еще одну, последнюю попытку сесть на поверхность какой-то небольшой реки, но потом, посоветовавшись со штурманом и принимая во внимание наше состояние, покинул долину н вновь пошел на поиски аэродрома.
Приборы не работали, поэтому было неизвестно, сколько еще оставалось топлива, но на этот раз нам повезло, и аэродром нашли довольно быстро.
Небольшой горный аэродром недалеко от Кордовы был недавно практически закрыт для регулярных авиарейсов, летали только заказные такси и частные самолеты. На аэродроме было несколько взлетно-посадочных полос, расположенных под углом друг к другу. Первая же попытка сесть на одну из полос чуть было не привела к аварии. Когда до земли оставалось несколько метров, сильный порыв бокового ветра опрокинул самолет на левое крыло, и мы едва не зацепились за покрытие взлетной полосы. Пилот сделал еще несколько попыток и вновь неудачно.
Дежурные диспетчеры, лишенные радиосвязи, флажками показывали нам направление ветра и ту единственную, пригодную для посадки полосу, на которую мы должны были сесть.
Дальше мне до сих пор трудно понять, что же на самом деле произошло. На этот раз все шло, как будто бы по плану — мы выбрали правильную полосу и шли навстречу сильному ветру. Кабина пилота и штурмана на этом самолете-такси не отделена от пассажирского салона, поэтому через лобовое стекло самолета мне видели все то же, что и пилот. Перед собой мы видели горы и аэродром, до земли оставалось несколько метров. И вдруг самолет резко задрал нос, и перед нами было уже только, небо. Можно предположить, что пилот, не имея радиосвязи с землей и не зная силы встречного ветра, проскочил полосу и поэтому либо попытался вновь резко набрать высоту, либо увеличить тормозной момент за счет планирования под большим углом.
Однако самолет уже потерял скорость, и поэтому маневр не удался. Самолет буквально рухнул на взлетную полосу — мы почувствовали сильный удар, который пришелся на хвостовую часть самолета — туда, где сидели Ельцин и Суханов. Ельцин застонал, но мы как-то не обратили на это особого внимания, так как были очень рады, что этот кошмар наконец кончился.
С трудом выйдя из самолета, Б. Н. Ельцин пожал руки пилоту и штурману.
— Как все-таки красиво звучит по-испански «сволочи»...
Мы сели пить кофе в здании аэропорта, Ельцин жаловался на боли в спине. Через некоторое время Президент Каталонии прислал свой реактивяый самолет с охраяой, и поздно вечером мы прилетели в Барселону.
Ельцину становилось всё хуже: отказываясь от посторонней помощи, он с трудом вылез из автомобиля и дошел до лифта гостиницы.
Утром мы поехали иа радио, но от острой боли Борис Николаевич временами терял сознание. К обеду вызвали врача, он расспросил про аварию и, предположив, что это травма позвоночника, потребовал немедленной госпитализации и обследования. С большим трудом удалось уговорить Б. Н. Ельцина сесть в машину и поехать в госпиталь.
Скоро собрался консилиум врачей, состояние здоровья Бориса Николаевича постоянно ухудшалось. Около 19 часов вечера меня пригласили к себе директор госпиталя и главный хирург.
Хирург сказал, что состояние критическое, я не очень разбираюсь в медицине, но понял, что от сильного удара оказался раздробленным один из позвонков. Не исключено, что этот позвонок однажды уже был травмирован н во время аварии не выдержал удара и рассыпался. Мелкие острые осколки костевой ткани позвоночника по мере ходьбы и любых других движений все больше и больше травмировали нерв. Ельцин был уже парализован на 80%. Начались необратимые процессы и, по словам хирурга, он находился в критическом состоянии.
Я спросил, все ли готово для операции? «Да,— ответил хирург, — бригада готова, но мы не имеем права начать, необходимо письменное согласие либо господина Ельцина, либо членов его семьи. Операция очень сложная, микрохирургическая, может продлиться несколько часов».
Когда все формальности были закончены, ничего не подозревающему Борису Николаевичу набросили кислородную маску, усыпили и повезли в операционную. Вся Испания, судя по прессе, напряженно следила за последствиями этой аварии.
Операция и заранее объявленная дискуссия на ТВ шли одновременно. В час ночи ведущему передачи позвонили по телефону, и он объявил, что операция завершилась успешно. Зал взорвался аплодисментами. Операция была проведена виртуозно. Нетрудно себе представить весь драматизм ситуации — ведь до первого российского съезда на котором Борис Николаевич будет избран Председателем Верховного Совета РСФСР, оставалось всего три недели.
Ельцину сшили специальный корсет, и на третий день, к изумлению всего медицинского персонала, он вновь встал на ноги (уже который раз в жизни) после очередного удара «судьбы», которая так настойчиво преследует его в последние годы.
В. ЯРОШЕНКО, народный депутат СССР,
«Комсомольская правда», 07.06.1991
Statistics: 79
Почему не увидели свет мемуары Руста
Да, того самого Матиаса Руста, самовольно прилетевшего из Хельсинки в Москву на спортивном самолете «Сессна» и приземлившегося возле Красной площади. Произошло это, если читатели помнят, в мае 1987 года.