О моем интервью «Нью-Йорк тайме мэгэзин»
Получив письмо из Ленинграда, редакция прежде всего проверила, точны ли приведенные в нем цитаты из интервью, данного В. Распутиным журналу «Нью-Йорк тайме мэгэзин». И только убедившись в их полном соответствии тексту, опубликовала письмо.
Уважаемый товарищ редактор!
В номере от 30.06.1990 г. («Известия» № 182) вашей газеты было опубликовано коллективное письмо из Ленинграда «Об интервью В. Распутина журналу «Нью-Йорк тайме мэгэзин», в котфом приводились мои высказывания, вызвавшие возмущение авторов письма.
Надо сказать, что, как это ни трудно, я начинаю привыкать к нападкам на свое имя, которые в последние года два продолжаются постоянно, и взял за правило не отвечать на них, считая, что читателю вернее разобраться в позиции писателя не по перебранкам, на кои стали горазды литераторы, а по статьям и книгам. Однако на этот раз приходится изменять своему правилу. Во-первых, потому, что цитаты, содержащиеся в письме и взятые из американского журнала, действительно достойны возмущения, и, во-вторых, из-за требования авторов письма разбирательства этого дела в Комиссии по этике Верховного Совета СССР. А это, согласитесь, повод достаточно серьезный, чтобы не отмалчиваться.
Разговор с заведующим московским бюро «Нью-Йорк тайме» г-ном Биллом Келлером состоялся у меня еще в ноябре прошлого года (не в Нью-Йорке, а в Иркутске) и был опубликован в январе в воскресном номере журнала «Нью-Йорк тайме мэгэзин».
Как признает г-н Келлер, это была «многоплановая беседа о русских, русском характере, русском самосознании», и частью она вошла в его большую статью о русском национализме. На Западе это ходовая тема, пользующаяся не меньшим спросом, чем у нас западные фильмы ужасов, и она, судя по всему, должна отвечать вполне определенным требованиям этого жанра. Не стал отступать от принятого стандарта русского «националиста» в его отвратительном лике антисемита и шовиниста в случае со мной и американский журналист. Что подходило из нашей беседы для заполнения заранее заготовленного «портрета», годилось в текст, что не подходило — не годилось. Вырванные из одного контекста и механически перенесенные в другой, некоторые мои фразы, лишенные смыслового завершения, звучали действительно грубо, но я не сегодня убедился, что при известном профессионализме и особом «наклоне» пера такое можно проделать почти с любой самой благопристойной мыслью, и наши собственные, отечественные специалисты по этой части дадут ныне сто очков вперед их западным коллегам.
Разговор с американским журналистом велся на русском языке. Г-н Келлер владеет им свободно, и все-таки, как выяснилось, не настолько свободно, чтобы различать утвердительные акценты моих ответов от отрицательных. К примеру, я говорил, что не годится сегодня вести речь об ответственности евреев за так называемое бого-убийство, а из-под пера г-на Келлера вышло прямо противоположное. Вслед за словами о «грехе за осуществление революции в тех формах, в которых она протекала» (имелись в виду руководители революции), шли слова о том, что возлагать за это ныне вину на евреев нельзя, но они не были услышаны, и места им в статье не нашлось.
И так далее.
Я искренне сожалею, что дал втянуть себя в разговор на тему, которая воспринимается сегодня слишком болезненно и обсуждение которой требует особой деликатности и осторожности. Национальные проблемы существуют, и совсем уклоняться от них из боязни, что на тебя навесят неприятные ярлыки, уже во имя справедливого и беспристрастного их разрешения, не следует. Однако следует, как следовало в том числе и мне, быть разборчивей в выборе собеседников и не вступать в диалог с теми, кто ищет повода, чтобы раздувать еще и эту проблему. Сделать из меня антисемита не удастся, не однажды я имел случай объяснять, что греха крови быть не может, что принадлежность к той или другой нации в наше время — это не расовое, а духовное понятие, воспитание в определенной культурной и исторической среде. Моя «вина» заключается, насколько я могу догадываться, в том, что я не отказываюсь и никогда не откажусь от подвергающегося ныне шельмованию патриотизма, от заключенных в нем здоровых нравственных, духовных и деятельных начал, я считал и считаю, что во имя уважения других каждый народ должен научиться уважению к себе, а для этого выработать в себе качества, достойные уважения. Как русский человек я, естественно, прежде всего озабочен уровнем самосознания и необходимостью культурного и духовного возрождения России.
Мне вспоминаются слова профессора Корнеллского университета Джорджа Гибиана, который, подытоживая дискуссию по своей статье о России, несколько месяцев назад писал: «В наших отношениях с Советским Союзом культурная и политическая сферы часто совпадают, и возражения в письмах доказывают это. Мы должны быть внимательными к зловещим фактам, но мы должны также обращать внимание на проявление альтруистического, универсалистского русского патриотизма. Если мы закроем глаза на все положительное, мы не поможем делу справедливости и прогресса и упустим шанс... способствовать улучшению американо-советских отношений и внутреннего положения в Советском Союзе».
Как не согласиться с таким взглядом!
И тем не менее я благодарен г-ну Келлеру за то, что он нашел в себе мужество извиниться перед редакцией «Известий» и передо мной за ошибки, с которыми он счел нужным согласиться.
Валентин РАСПУТИН.
ОТ РЕДАКЦИИ. Получив письмо из Ленинграда, редакция прежде всего проверила, точны ли приведенные в нем цитаты из интервью, данного В. Распутиным журналу «Нью-Йорк тайме мэгэзин». И только убедившись в их полном соответствии тексту, опубликовала письмо. Господин Келлер в своем обращении на имя главного редактора «Известий» признал, что «в одном вопросе» его статья «содержала ошибку в переводе, которая исказила взгляды г-на Распутина», и принес извинения писателю. Но вопросов и ответов в интервью было много...
«Известия», 15.07.1990
Опубликовано: 25.04.2015
Statistics: 83
Последнее слово— прокурору
В редакцию поступила реплика прокурора г. Москвы Геннадия Пономарева на выступление адвоката Андрея Макарова (см. беседу «Потешный фашизм» — «КП» за 13 октября). Публикуя ответ, редакция следует правилу предоставлять страницы разным точкам зрения.